А он другой

Кто бы мог подумать, что потратив 5 лет своей жизни в педагогическом, выучившись на преподавателя дошкольного и младшего школьного возраста, мою грешную душу занесет в стены родной школы.

По логике, здесь нет ничего сверхъестественного, только вот, я не собираюсь работать в школе по полученной профессии. В мои планы входит волонтерская деятельность в летнем городском лагере, как принято называть, подобие продленки в каникулы.

Я думала, что это будет отличной практикой перед началом моей карьеры. И даже согласилась на половину оклада, так как, собиралась лишь помогать основному «вожатому», по-иному именуемому — преподаватель.

Само предложения о такой работе меня слегка удивило. Мне написал один из моих, уже бывших, учителей и рассказал, что они ищут помощника. А странно это по одной причине — обычно летние лагеря при школе ведут преподаватели, которым в каникулы заняться нечем, и они еще сверху к своим обязанностям добавляют кучку примерно из пятнадцати детей, но делают это самостоятельно, без дополнительных затрат.

Как мне потом объяснил Игорь Геннадьевич — директор школы, они хотят приставить таких ассистентов к двум младшим группам. В этом году детей набралось много, а справляться с восьмилетками задача не из простых.

На эту работу я подбила еще и свою подругу Аню, которая также являлась моей одногруппницей. Мы с ней оказались самыми бескорыстными и инициативными.

Единственное, я до последнего не знала, с кем в паре мне придётся работать. Группа будущих 2-3 классов в количестве 20 человек. Дети маленькие — начальное звено. Школа у нас небольшая, поэтому вариантов было не так много. Я рассматривала кого-то из руководителей 1-4 классов, как профильных специалистов. Каково было мое негодование, когда на собрании мне представили начальника моей группы.

Им оказался учитель биологии и химии в старших классах — Константин Александрович Котов.

В нашу школу он пришел, когда я училась в 10. Но у моего класса уроки Котов вел только по замене, когда наша классная и по совместительству биологичка Елена Павловна болела или уезжала на олимпиады, а делала она это с частой периодичностью.

Потребовалась всего одна четверть, чтобы в нашей параллели Константин Александрович закрепился под кодовым прозвищем «Леопольд». И на это есть две причины: во-первых, его фамилия — Котов, уже выполняла половину дела. Во-вторых, он был настолько серьезным и при этом добродушным, что очень сильно походил на персонажа одноимённого мультика.

Несмотря на то, что Константин Александрович был всего на 7 лет старше доброй половины нашего класса, вел он себя так, словно 50 лет защищал докторскую на тему биолого-химической дребедени. Котов всегда отличается дипломатическим подходом к преподаванию. За два года, что мы хоть как-то с ним пересекались, никогда не слышали ни слова на повышенных тонах. Он филигранно разрешал все конфликты не только между детьми, но и между своими коллегами.

Если составлять портрет Константина Александровича по описанию его черт характера и поведению, можно представить солидного мужчину, уже в возрасте, щеголяющего по школьным коридорам в строгих брюках, лакированных туфлях, рубашке с жилеткой в отвратительную клеточку, очках, стекла которых толще, чем можно представить, с вечным спутником — дипломатом и каким-нибудь дефектом речи, который бьёт по ушам.

Но реальная картинка сильно отличалась. Котов был молодым преподавателем, довольно высоким, где-то ближе к 190 и выше, по телосложению крепкий, видно, что на спорте. С каштановыми волосами, уложенными в новомодной прическе. Ходил он всегда в делового вида костюмах, рубашках без привычного воротника, но неизменно длинными рукавами, иногда дополняя пиджаком. Брюки хоть и были строгими, выглаженными так, что стрелки даже после стирки не исчезнут, выглядели словно самые последние из новой коллекции. Что касается обуви, Константин Александрович отдавал предпочтение кедам и кроссовкам.

Наверное, каждая школьница, начиная класса с 8 мечтала о таком учителе биологии и химии. И у нас в классе были девчонки, которые просто сохли по Котову и чуть ли не преследовали его каждую перемену, от чистого сердца даря анонимные валентинки на 14 февраля.

Спустя 5 лет после окончания школы, такой поворот стал бы подарком судьбы, только вот у меня с Леопольдом сложились не лучшие отношения.

За два года учебы, мне удалось так сильно его извести, что даже непробиваемый Котов ходил, жаловаться на меня директору, но авторитет учителя на замену не смог тягаться с моей перспективой к золотой медали.

Не то чтобы я была сложным подростком и дерзила всем направо и налево, наоборот я всегда была послушным ребенком, с правильным воспитанием. Я могла отстаивать свою точку зрения, при этом уважительно относясь к окружающим. А вот Константину Александровичу я объявила войну без причины и предупреждения.

На тех немногочисленных уроках, когда Котов заменял нашу классную, я всегда вступала с ним в боевые действия. Мои «гениальные» шуточки, сарказмы на его слова, споры и пререкания, это малая часть того, что разворачивалось в стенах класса на протяжении 45 минут.

Мои одноклассники делились на несколько типов: большинство парней меня поддерживало, не упуская возможность кинуть что-нибудь едкое вскользь, какая-то часть просто наблюдала из окопов, а некоторые девочки пытались заступиться за своего любимого Константина Александровича.

Я даже не знаю, что меня бесило в Котове больше то, что он никогда не поддавался на мои провокации или же то, что на протяжение всего рассказа новой темы, он сверлил во мне дырки своими, до невозможного светлыми, серо-зелеными глазами.

Конечно, за 5 лет я выросла и поумнела, что тут говорить, и продолжать бессмысленную войну с Константином Александровичем, я не собиралась. Хотя, прекрасно понимала, сработаться мне с ним будет сложно.

Я не одна была в недоумении от такой интересной информации. Котов чуть не сожрал меня взглядом, пока директор начинал совещание. А когда нам объявили о том, что мы с Константином Александровичем будем работать в дуэте, он вообще воздухом поперхнулся.

Котов со своим вечным «каменным» выражением лица, без единой эмоции, всегда был загадкой. Но даже несмотря на то, что ни один мускул на его лице не дрогнул, светло-зеленые готовы были испепелить мою персону.

Весь педсовет мы просидели друг напротив друга. Под тяжелым взглядом Константина Александровича, я вернулась на несколько лет назад на уроки биологии, когда единственной точкой фокусировки для Котова из всего класса была я. Тут в мою голову закралась мысль, что он придумывает план, как отомстить мне за все сорванные уроки и испорченные нервы.

Получив последние наставления, программу смены и список детей, все разошлись по своим делам. Перед этим я еще успела поздороваться с учителями, теперь уже почти коллегами, пожелала Аньке удачи и поспешила вслед за Котовым, которые огромными шагами направлялся в кабинет биологии и химии.

Я следовала за Константином Александровичем, сохраняя дистанцию примерно в два метра. Пока мы шли по коридорам и поднимались на третий этаж, он ни разу не обернулся и даже слова не сказал.

Сегодня с Котовым я не разговаривала, он вообще еще ни разу не произнес ни слова. А на педсовете лишь согласно кивал головой, когда Игорь Геннадьевич вычитывал планы дальнейших работ.

Дойдя до кабинета, Константин Александрович открыл дверь ключом и «галантно» пригласил войти первой.

Два года назад тут прошел капитальный ремонт, поэтому от школы, в которой училась я, ровном счётом, ничего не осталось. Свежий дизайн, современное оборудование, новая мебель и тому подобное. При том, что визуально все поменялось, воспоминания о проведенных 11 годах в этих стенах, нахлынули волной.

Кабинет биологии и химии был для нашего класса вторым домом. Здесь всегда можно было найти нашу классную маму — Елену Павловну. Что мы только не вытворяли в этих стенах, как они вообще пережили семь лет жизни с нами, загадка.

После того, как Елена Павловна пару лет назад вышла на пенсию, кабинет перешел по наследству Котову. Об этом я узнала, когда мы с парой девчонок из класса, навещали учительницу. А еще Константин Александрович почти за десяток лет работы в школе так и не взялся за классное руководство. Держа данный факт в голове, я очень удивилась, узнав, что Котов решил вести группу в летнем лагере, да еще и малышей.

Из раздумий меня выбила хлопнувшая дверь, которую Константин Александрович закрыл за собой, войдя в кабинет.

Я заняла место на первой парте первого ряда, раскладывая документы, полученные от директора, чтобы поближе ознакомиться с программой и списком группы.

В этом кабинете первая парта всегда вплотную стояла к учительскому столу, именно поэтому, в школьные годы, в нашем классе она зачастую оставалась пустой.

Котов важно занял свой «трон» и сложив руки на груди, стал молча сверлить меня взглядом.

Я пыталась не обращать внимание, занимаясь своим делом, но каждый раз встречаясь с ним глазами, казалось, что он даже не моргает, смотря куда-то сквозь меня.

Просидев так еще минут 15, в конце концов, я не выдержала

— Ну что???

Слегка ударив ладошкой по парте, уставилась на Константина Александровича. Началась игра в гляделки.

— Что?

Он даже бровью не повел.

— Почему Вы на меня уставились? Вам заняться нечем? Если Вы думаете, что перспектива работать с Вами в паре на протяжении двух недель, мне импонирует, то Вы глубоко заблуждаетесь. Но мне право выбора, к сожалению, никто не давал.

Котов меня взбесил за полчаса нахождения рядом, представить не могу, как мы будем работать целую смену.

— Я тоже жертва обстоятельств. Заняться мне правда нечем, программу я уже знаю, помогал ее составлять. И я на тебя не смотрю, просто задумался. Вспомнилась мне олимпиада в вашем 11 классе.

Константин Александрович одним предложением загнал меня в краску, стало дико стыдно, ведь я отлично помню тот злополучный день…

***

На календаре середина октября, по плану сегодня у нас школьный этап олимпиады по биологии. Так как я довольно хорошо знала все школьные предметы, но при этом была любительницей официально откосить от уроков, я записывалась абсолютно на все доступные олимпиады, иногда даже удавалось дойти до регионального этапа.

День не задался с самого утра. Будильник не прозвенел, поэтому я проснулась на полчаса позже и собиралась, как пожарник на вызов. Уже подбегая к школе, подвернула ногу и по лестнице пришлось подниматься, прыгая на одной ноге. Влетев в класс, я впечаталась в Котова, который заканчивал читать инструкцию. Бросив извинения куда-то в пол, села за единственную свободную парту.

Первая парта, первого ряда. Хуже места не придумаешь, особенно, когда перед тобой восседает Константин Александрович.

Выдав мне вариант с заданиями, Котов не поленился вычитать правила лично мне, хотя прекрасно знал, что я их и сама могу наизусть рассказать.

На протяжении 40 минут, я чувствовала себя жертвой на прицеле у снайпера. Константин Александрович похоже вообще от меня глаз не отводил. Каждый раз отвлекаясь от заданий, поднимая взгляд, я встречалась с Котовым.

Вначале я просто проверяла, следит ли он за мной, но потом это превратилось в игру «Успей посмотреть на Леопольда, пока он не смотрит на тебя». С каждым разом, я меняла тактику, то резко, то медленно поднимая глаза, и постоянно напарывалась на его светло-зеленые.

Такой тотальный контроль вывел меня из себя. И когда время подходило к концу, дописав последний ответ, я молча встала с места, взяла вариант с заданиями и листок с моими каракулями, сложила их и показательно, специально для Константина Александровича, разорвала все на мелкие кусочки. Подкинув бумагу, как осеннюю листву, схватила рюкзак и вышла из кабинета, напоследок громко хлопнув дверью.

Когда за мной закрылась дверь, я глубоко вздохнула, прекрасно понимая, что за такой перфоманс мне влетит по самое первое число. И на этот раз директор меня перед Котовым выгораживать не станет.

Следующую неделю я жила в ожидании, когда меня пригласят к Игорю Геннадьевичу, а что еще хуже, вызовут родителей. Проходил день за днем, но никаких новостей слышно не было. За это время я пару раз в коридоре сталкивалась с Константином Александровичем, но мы с ним даже не здоровались, впрочем, это для нас привычное дело.

Прошел месяц, за свой концерт одного актёра, я так и не получила. Так-же как и результатов по первому этапу, что было вполне ожидаемо.

Меня потом еще долго мучал вопрос, что всё-таки сделал Котов, рассказал про мою выходку, но меня решили не трогать или же он умолчал про случившееся.

***

— Такое невозможно забыть… Что Вы тогда сделали?

Мне показалось, сейчас удачный момент, узнать интересующий меня вопрос.

— Что ты имеешь ввиду?

Константин Александрович неизменно сидел на своем кресле, чуть заметно, покачиваясь из стороны в сторону.

— Я месяц жила в ожидании расправы, но так и не получила даже выговора. Вы пожаловались на меня директору?

Котов замер на месте.

— Вечером того же дня, потратив час своей жизни, я собрал увлекательный пазл состоящий из твоих ответов. Знаешь, если бы не показательный номер, ты бы прошла на муниципальный этап.

Он опять начал раскачиваться, но уже с большей амплитудой.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Еще одна дурацкая привычка Леопольда, уходить от вопросов, на которые он не хочет отвечать.

— Ответь на него сама. Если бы я пожаловался Игорю Геннадьевичу, ты бы продолжила жить спокойно?

Константин Александрович коротко хмыкнул.

— Меня бы за такое со свету сжили. Одно дело пререкаться с преподавателем на замену, а другое дело рвать на клочья всероссийскую по биологии.

Я посмотрела на Котова, он в ответ промолчал, строя довольный собой взгляд.

Все то время, пока я разбиралась с документами, Константин Александрович монотонно покачивался на стуле, внимательно наблюдая за мной.

В школьные годы я бы от такого пристального взгляда давно психанула, но 5 лет в педе зря не прошли.

Так мы просидели еще минут тридцать. Котов не соизволил ничего сделать, он даже своими делами не занимался. Что-то мне подсказывает, летний лагерь вести буду я, а денежку на лапку получать Леопольд.

Как только стрелка на часах показала 16:00, Константин Александрович поднялся, поправил пиджак и с высоты своих 190 заявил

— Всё, рабочий день на сегодня закончен. Пора и честь знать

Он сделал шаг в мою сторону, от чего меня совсем вжало в стул.

— Но я не закончила. Мне нужно еще минут 10

Пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на Константина Александровича.

— Время расходиться по домам или куда там тебе надо. Нечего тут делать вне рабочего времени.

Котов присел на край парты, потихоньку собирая в одну кучу листы, которые я разложила по всей поверхности.

— Константин Александрович, Вы идите домой… Или куда Вам надо. Я доделаю, закрою кабинет и ключ отдам на вахту.

Я попыталась отвоевать документы, но Котов этого сделать не позволил.

— Кто тут учитель, а кто помощник?

Этот его пассивно-превосходительный тон, больше походил на издевательство или принижение моей личности.

— Вы-учитель, я-помощник

Из последних сил старалась держать себя, чтобы не нахамить этому гусю.

— Правильно. Я говорю, что пора отсюда уходить, значит мы отсюда уходим.

Котов поднялся на ноги и сложил руки на груди, своим видом давая понять, что я должна подчиниться.

— В чем проблема? С Вас дополнительную плату берут за использование кабинета внерабочее время?

— У тебя еще совсем нет опыта, но я, как человек со стажем, дам тебе один совет… Никогда не продолжай работу, если время на нее уже законченно. Иначе, день за днем, и ты будешь ночевать над тетрадками с домашним заданием и предметным пособием, так и на личную жизнь времени не хватит.

Такой презренный взгляд, будто он уже всю жизнь повидал и вот на смертном одре пытается выдать свои мудрости напоследок.

— Спасибо конечно, что поделились своим горьким опытом. Но хочу Вас расстроить, я не собираюсь работать в школе, у меня в планах частный детский сад. И вообще, это мое дело, на что тратить время.

Мое воспитание не позволяло сказать Котову в глаза все, что я о нем думаю, а так хотелось…

— Но так уж и быть, раз Вы настаиваете, то на сегодня, пожалуй, закончим. Завтра первый рабочий день, нужно подготовиться.

Собственно, мне ничего не мешает продолжить мою подготовку дома, так будет даже спокойнее.

Собрав бумаги, Константин Александрович унёс все в лаборантскую. Обратно он вышел в чёрной косухе и с рюкзаком на одном плече.

Не знаю, что меня смутило больше, Котов в кожаной куртке поверх белой рубашки или жара в 25 градусов на улице.

Я зачем-то дождалась пока Константин Александрович закроет кабинет на ключ, а потом пошла за ним, выдерживая расстояние приблизительно в метр.

Спускались мы в точно такой-же гробовой тишине, как и поднимались, пока я вдруг не поняла, что забыла в кабинете телефон.

— Ой!

Мой голос раздался эхом по пустому коридору. Мы одновременно остановились на лестничном пролете между 2 и 1 этажами.

Котов хоть и замер на месте, оборачиваться в мою сторону не спешил.

— Константин Александрович…

Мы было безумно неловко, ведь я понимала, что сейчас подкину ему новых идей для подколов.

— Да?

Он бросил на меня взгляд через правое плечо.

— Тут такое дело… Вы бы не могли дать мне ключ от кабинета… Я кажется оставила телефон на парте…

В этот момент я чувствовала себя нашкодившей школьницей, честное слово.

Котов в ответ тяжело вздохнул, сглотнул, на секунду прикрыл глаза, а затем достал из кармана связку ключей и протянул мне.

— Ворона

Сорвалось с его губ шёпотом.

— Это Вы меня взбаламутили своим «Пора по домам»!

Будет он тут еще обзываться.

— Не ворчи. Иди, отдашь ключи охраннику. Я поехал.

Взяв связку ключей, я развернулась и начала подниматься обратно на 3 этаж, а Котов ускорился, спускаясь вниз.

Дойдя до 2 этажа, услышала снизу свист, в пролете стоял Константин Александрович.

— До завтра! И не опаздывай!

На его лице появилась довольная ухмылка.

— Удачного вечера!

В ответ я хмыкнула и пошла за телефоном.

Потратив минут 10 на поход туда и обратно, я отдала ключи на вахту и расписалась за Константина Александровича.

Подпись Котова я научилась подделывать уже после второго урока на замене. Навык в целом не нужный, но иногда пригодиться мог.

Выйдя из школы, я вдохнула городской воздух. На дворе июль, дневная жара потихоньку спадала, а я будто оказалась в детстве, когда в последний день учебы выходишь на свободу летних каникул.

Сегодня явно день ностальгии по школьным годам. И хоть я всем сердцем любила это время, учеба для меня всегда была в удовольствие, но я бы не хотела возвращаться в эти 11 лет веселой жизни.

Я так увлеклась воспоминаниями о недалеком прошлом, что совсем не замечала, что происходит вокруг, а на автомате шла в сторону дома.

Жила я недалеко, пешком можно было дойти минут за двадцать.

Сделав пару шагов за угол школы, меня чуть с ног не сбил придурошный мотоциклист, выехавший со двора.

Конечно, тут и я виновата, по сторонам смотреть надо, но вот если бы у таких индивидов права забирали пожизненно, было бы неплохо.

Придя домой, я приготовила покушать, после чего созвонилась с Анькой, которая горела желанием узнать все в мельчайших подробностях. Вначале мы болтали о том, как ей понравилось работать с Мариной Васильевной и вообще, ее очень пришлось по душе в моей школе. Но потом Аня начала допытывать меня на тему Котова и мне пришлось в сотый раз рассказывать всю историю наших «милых» отношений в мельчайших подробностях.