Под стук колес

Дорога манит, зовёт к себе тихо, но очень настойчиво. И Эрен не может не поддаться её зову вновь. Он каждый раз проигрывает ей, не в силах сдержаться перед новеньким билетом, который ещё пахнет заводом, краской и приключениями.

Признаться, не очень то он и хочет сопротивляться. Парень всегда думал, что жизнь — это движение. Он никогда не путешествует ради цели. Живёт-живёт себе, а потом решает поехать на карнавал Марди Гра в Новый Орлеан со старыми друзьями. Нет, Эрен путешествует ради процесса. Ради чувства безграничной свободы, бесконечной дороги, случайных попутчиков и ветра в волосах. Чувства, что за плечами пустота, а впереди море красок и запах новых впечатлений.

Чужие жизни, их истории, встречи и расставания, слёзы и улыбки на тысячах лиц. Желание научится чему-то новому, необычному, странному. Видеть кучу вокзалов, пристаней, аэропортов и шоссе. Завязывать кеды так туго, что слегка неудобно, но знать, что уже скоро их нужно будет перешнуровывать заново, а пока наслаждаться такой маленькой и незначительной радостью. Понимать, что каждая встреча меняет, каждое место вкладывает в тебя свою частичку, и прежним ты уже не останешься. Станешь взрослее, но не хуже и не лучше, просто станешь больше понимать жизнь и её законы. Он двигается, чтобы жить. Парень никогда не понимал, как можно жить, зная, что будет завтра и послезавтра, и через неделю. Он не понимал, как можно жить в бетонных титанах своего офиса и переживать из-за не вовремя доставленной пиццы. Наша земля просто болтается на орбите, день сменяет ночь, и солнце выделяет нереальное количество энергии, а наши клетки в организме заботятся только о нас одних, ничего не требуя взамен. Разве это не чудесно? Разве может быть что-то важнее, чем взрывы и столкновения галактик над головой? Когда где-то там погибают цивилизации, а человек рыдает над увольнением, Эрен не сомневается в своём выборе. Он никогда не остановится, пока его не вынудят обстоятельства. Один билет будет сменён на другой, выучится не один язык, сменится не одна пара изношенной обуви, но Йегер будет продолжать двигаться вперёд к своей цели — стать счастливым. Если посудить, то можно понять, Эрен уже счастлив, следуя за мечтой о познании мира. Главное не останавливаться. Но как говорится «всему приходит конец».

Эрен никогда не спешил. Многие всегда торопятся. В одном городе не больше недели, и потрёпанный брелок на стареньком рюкзаке за плечами снова треплется на попутном ветре. У парня же всё по обстоятельствам. Если город для него больше, чем точка на карте, он будет в нём так долго, как захочет того сам. Пока он не шепнёт ему, что пора и честь знать. И единственная грусть Йегера в том, что всё это не может длиться вечно. Когда-то обстоятельства вынудят, и придётся сказать «стоп карета» и обернуться, решая для себя, что делать со всем этим опытом.

Плыть дальше по реке легкомысленности и южного ветра или завести семью и холодными осенними вечерами, когда за окном моросит противный мелкий дождь, рассказывать своим внукам, каково это, жить за пределами суеты и рутины повседневной жизни. В конце концов, он постареет, умрёт. Люди продолжат снимать фильмы, писать стихи, открывать что-то новое, записывать треки, а Эрен этого не увидит. Столько городов останутся не посещёнными… звучит как повод для депрессии, не так ли? Эрен решает, что остановится, когда сделает для себя вывод — нужно ли ему семейное счастье? Если нет, то он никогда не опустит якоря, а если да, то осядет где-нибудь в чертогах родной Германии. Но сейчас можно смело вдыхать пыльный воздух старого матраса в общей комнате самого дешёвого мотеля, пить колу на заправке и смотреть в небо, на тысячи звёзд или утренний рассвет в золотистых лучах яркого солнца, что предзнаменует ещё одно приключение.

<center>***</center>

На вокзале шумно и людно, впрочем, ничего удивительного. На улице конец мая, а значит начало сезона отпусков. Слышны гудки выходящего из стальных гусениц пара, шипение колёс о рельсы и клацанье женских каблучков, которые в спешке пробираются сквозь толпу из провожающих и встречающих. Вокзал жил своей маленькой жизнью, впитывая в себя горечь расставаний, сладость встреч и исполнение давней мечты, уйти за хлебом и не вернуться больше никогда. Эрену это нравится. Нравится стоять в очереди, хотя сам факт не радует, но тут можно узнать много чего интересного из обычной жизни людей, которой нет у самого парня. Вот, к примеру, дамочка в годах позади него очень недовольна, что её племяннице Стейси не сидится в родном Грешаме и чёрт её несёт к ней. Наверняка эта дамочка потом будет встречать её на перроне с распростёртыми объятиями и говорить, как же она выросла и как старая тётушка по ней скучала. Вопрос только, зачем ей в кассу, но этого, видно, не узнать.

Неподалёку стояли две девочки, лет по шестнадцать, которые, видимо, провожали родителей и обсуждали свои планы на выходные. Судя по всему, им будет весело. Ещё дальше можно было услышать крики мужчины с кавказским акцентом, ну или вроде того. Он кричал что-то про чью-то мать и почему мешки ещё не погружены в багажный отсек. Мужчина в своей речи ругался на английском, но вперемешку со своим языком. Видимо, это была своеобразная цензура на нецензурную лексику. Забавно. Корейцы в своих песнях сочетают английский и корейский языки, миксуя их, а мужчина с лопатой вместо носа решил поэкспериментировать, и внёс свои коррективы. Но самый интересный экземпляр стоял перед носом Эрена в очереди. Невысокий брюнет в неприглядном деловом костюме. Но очень дорогом. Пиджак висел на одном изгибе руки, а второй он придерживал большой чемодан. Создавалось впечатление, что он сюда по ошибке зашёл и вот-вот цокнет языком и уйдёт заказывать личный самолёт. Но мужчина стоял на железнодорожном вокзале и всё смотрел на свои часы, видимо раздражаясь с каждой секундой всё больше и больше. Лица Йегер так и не увидел, но зад был что надо. Чёрные брюки плотно обтягивали наверняка мягкие и упругие ягодицы, а белая, аккуратно выглаженная рубашка, сидела на крепких плечах, идеально подчёркивая всю стать незнакомца. Да, Эрен уже давно решил для себя, что ему нет дела до пола человека, если он довольно красив. Тяжело отрицать красоту других людей. У шатена на это был свой личный фетиш. Он мог часами разглядывать прохожих и даже в самых, казалось бы, непримечательных, он находил свою особую прелесть. А у тех, у кого просто нет недостатков, которые создают изюминку, он отлично проводил ночь и не больше. Когда две ночи, если человек в его постели оказывался не просто красивым, но и умным. Ему нравились люди во всех пониманиях, и он считал, что нет ничего постыдного восхищаться резкими изгибами мужских тел. Но и пышные женские формы ему тоже безумно нравились. Только вот предпочтение, в основном, он отдавал мужчинам. С ними меньше проблем, меньше объяснений, что ты не можешь остаться на утренний завтрак… С ними проще, а усложнять не хотелось.

Мужчина впереди вынул из кармана телефон и почему-то тяжело вздохнул, кого-то набирая.

— Да-да, я тоже рад тебя слышать, — сказал он почему-то не очень радостно и прижал телефон плечом к уху, перекладывая пиджак с одной руки на другую. — Нет, я всё сделал, как ты мне и говорил. Здесь жарко, грязно и воняет.

Эрен по привычке незаметно лез в чужую жизнь, пытаясь понять, о чём говорит этот человек, но понимал лишь то, что у него потрясающий голос. Такой мягкий, но холодный, словно растаявшая пачка мороженого. То, что хочется есть и есть, но никогда не наесться.

— Иди ты. Скажи спасибо, что я вообще согласился вытаскивать твою задницу, — зло, но как-то заботливо проговорил брюнет и тут же слегка дёрнулся, наверное, закатывая глаза, ведь, похоже, он собрался перебить говорящего. — Ой, Кенни… всё я понимаю. Ты мне в прошлый раз то же самое говорил.

Эрену стало уже что-то понятнее. Он догадался, что этот человек здесь не по своей воле, а по чьему-то указанию и вроде как собирается выручать своего приятеля. Очередь медленно двигалась, а звуки на вокзале становились громче. Где-то плакал ребёнок, где-то кто-то ругался, слышались гудки поезда и стук рельсов, смех и топот торопящихся на свою платформу ног. Одиннадцать часов и сейчас самый разгар шума и гама, из-за чего парень не очень понимал, что бубнит себе под нос его мороженое… вернее человек, которого почему-то хотелось так же, как и мороженого в столь жаркий майский день. Йегер был уверен, что на лицо этот человек не очень, если не разглядеть там чего-то особенного, на что у парня нет времени и возможности, но ему и не нужно было его лицо. Хватало и вида на шикарный зад.

— Ладно, как он хотя бы выглядит? — расслышал зеленоглазый и уставился в тёмную макушку перед собой. — Я понял, скоро буду. Ах, нет, я же еду на чёртовом поезде.

Эрен не смог сдержать смешка, но как только мужчина впереди дёрнулся, чтобы обернуться, парень одним движение достал из кармана телефон и устремил туда свой взгляд, рассматривая пару пингвинчиков на своей заставке. Он, конечно, хотел поднять глаза и посмотреть на лицо незнакомца, но сдержал себя, улыбаясь в телефон. Он всё равно посмотрит, когда тот будет отходить от кассы.

Вскоре, а точнее через пять минут, настала очередь мужчины перед Эреном. Он не слышал, куда он берёт билет из-за женщины рядом, которая ругала свой телефон за непослушание. Она кричала довольно громко, обвиняя его во всех смертных грехах и даже в том, что её племянница флорист. «Вся в покойную мать!» — заявила она, разговаривая с гаджетом, а Эрен тем временем начинал злиться, ведь ему нужно было всего лишь услышать название города, в который собралась эта задница. Вернее, её обладатель. А узнал он только то, что Стейси нужно было становиться бухгалтером. Тётушка Джина устроила бы её в свой продуктовый, а теперь эта неблагодарная собирается висеть на её шее.

— Эй, парень, — окликнула она его и Эрен невольно обернулся. — Помоги старушке. Ты же, наверное, разбираешься в этих адских машинах, да?

Йегер пугливо обернулся к кассе. Мужчина уже забирал билеты, но его снова окликнула нетерпеливая женщина.

— Вот я в твои годы уважала старших. Вот я слепая на один глаз, а ты…

Эрен закатил глаза и снова обернулся, чтобы попросить подождать, но Джина не дала и слова сказать, воспринимая это за согласие её слушать.

— Не могу с ним ни черта сделать. Жму, а он мне про какой-то тоферальный… или натальный набор. Это всё русские. Я вчера в новостях видела, что они нам жучки в мозг через телефоны посылают, вот мы и выполняем их команды. Вот в девяностые я помню…

— Нажмите звёздочку и решётку, — вздохнул парень и уже хотел вернуться к своему занятию и увидеть хотя бы лицо, но женщину сунула ему в руки телефон.

— Вот сам и сделай, сложно что ли?

— Сер… — позвал мягкий и вежливый голос со стороны кассы, и парень обернулся, одновременно нажимая заветные кнопки. Касса была свободна и подошла его очередь. Он осмотрелся по сторонам, но увидел лишь знакомый силуэт, мелькнувший в толпе. Парень недобро посмотрел на настойчивую женщину и отдал ей телефон.

— Я заказывал один билет в Бойсе. Эрен Йегер, — сказал он, и миловидная блондиночка начала что-то быстро печатать в компьютере.

Билеты взяты, рюкзак набит вещами, а за спиной, как и всегда, пустота и впереди дорога, которая закончится, лишь когда ты сам этого захочешь.

На пироне много провожающих и так же много встречающих. Все суетятся, перекладывают багаж, кормят местных птиц, разговаривают друг с другом, а Эрен лишь наслаждается одиночеством в кругу незнакомых ему людей. Он немного опечален, что ему не удалось познакомиться с тем мужчиной, что стоял перед ним в очереди и был так легко упущен, но долго об этом волноваться Йегер не стал. Всё же сегодня он и не планировал знакомиться с кем-то ради секса, а с той персоной он бы определённо им занялся. И, может, не раз. Шатен покрутил в руках билет. Сейлем — Бойсе и семьсот десять километров в пути. Орегон отличный штат с красивейшими пейзажами, но Эрен уже выжал из него все соки. В Бойсе же гармонично сочетаются центр 600-тысячной метрополии и очарование с умиротворённостью маленького городка где-нибудь на юге Флориды. Отличный город для семейной жизни, на которую Эрену и хотелось бы взглянуть. Сделать кучу фото случайных прохожих и заработать на этом. Отличная идея для человека, который мечется между свободой, которую хорошо можно ощутить на вершине вулкана Худ, и спокойствием Бойсе, города, в котором было совершено всего три убийства со дня его основания.

Протяжный гудок поезда и куча людей подошла к своей платформе. Клубы пара, вылетающие из старого агрегата, который уже отходил своё, выплёвываются из трубы и слегка опускаются вниз, а затем дуновением лёгкого весеннего ветерка уносятся вдаль. Железный зверь фырчит, скрипит и воет, ожидая своих пассажиров. Он словно пробежал десятки миль и теперь задыхается, прибыв к цели. По сути, так и есть, и было бы жаль его огорчать, говоря, что бежать ему вновь и, возможно, ещё дальше, неся с собой тяжкий груз в виде сварливых, грустных или счастливых людей этого рейса. Долго ждать не приходится. Всё вокруг превращается в ещё больший хаос. Все бегут, роняя тяжёлые сумки и чемоданы, кто-то, словно не видит окружающих, ещё обнимаются, не желая расставаться. Эрен тоже не спешит.

Он уже знает, что сначала лучше пропустить паникующих старушек, которые всегда боятся опоздать, людей которые едут в короткий отпуск с кучей чемоданов, и «тяжеловесов», которые будут подниматься в вагон сквозь боль, пот и долгое время. А пока можно медленно ходить по платформе и наблюдать за прощанием. Это всегда грустно, даже когда оно радостное с обеих сторон. Не видеть любимого человека долгое время, это наверняка тяжело и пусть в начале так не кажется. Эрен это знал. У него была семья и друзья, но он предпочитал им путь, и они, как ни странно, его понимали и поддерживали, стараясь не навязываться. Семья это понятно, но друзья… Эрен очень удивлялся их терпению и любви к нему. Он их всех тоже любил и приезжал на праздники. Это была его единственная обязанность, но она нисколько не отягощала его, а даже наоборот. После совместных посиделок энергия вновь била ключом, заставляя снова срываться с места.

Когда Эрен вошёл в вагон, было так же шумно. Отовсюду доносились звуки разговоров и видимо новых знакомств. Пахло старостью и цветущей весной. Май! Во всей его красе витал в воздухе и впитывался под кожу, пронося по всему телу обжигающее тепло. Насладившись моментом и проверив свой билет, парень подошёл к своему купе. Он аккуратно открыл дверцу и чуть не подавился воздухом. Слегка пухленькие губы, острые скулы, но миленькое лицо смотрело на него. Тонкие полоски чёрных бровей уходили куда-то за рваные пряди чёрных как уголь волос. Небрежная чёлка слегка лезла в глаза ... такие потрясающие серые глаза, которые сейчас, кажется, скользили по открытой шее Эрена. Шатен бы сейчас забыл о том мужчине, что видел сегодня в очереди, но плечи у его соседа были точно такие же как и у того незнакомца. Рубашка, чёрные волосы, низкий рост и голос…

— Ты не заснул там? — … подсказывали, что судьба благосклонна к Йегеру во всех понятиях. Отличное тело, потрясающее лицо, голос… он идеален. — Ты оглох? Закрой эту штуку, в коридоре ещё больше пыли, чем здесь.

Ну, или не совсем идеален. Шатен быстро отмер, сглотнул ком в горле то ли от жары, толи от такого горячего мужчины и шагнул внутрь, прикрывая дверцу купе за собой. Он, кажется, не только оглох, как сказало это чудо, но и онемел. Это глупое и приятное стечение обстоятельств было его идеалом. Он обязан хотя бы взять его номер телефона. К счастью, у них впереди десять часов, сорок шесть минут, как гласило расписание станций.… Только если этот мужчина не выйдет раньше. Хотя, судя по логике, такому человеку, что сейчас смотрел на него с нечитаемым взглядом, нечего делать в маленьких городах. Скорее всего, он направляется в Бойсе.

— Я Эрен, — представился он и наконец оторвал свой цепкий и пристальный взгляд от сероглазого. Йегер сел на своё место напротив мужчины и кинул рюкзак рядом с собой.

— Ривай, — сухо.

— Я вас уже видел. Вы стояли в очереди к кассе передо мной, — толи спросил, толи утвердил Эрен.

— Да… — мужчина усмехнулся и положил одну ногу на другую. О, как это действие понравилось парню. А когда его сосед слегка подался назад и облокотился о свою руку, которой упёрся в сидение рядом со своими бёдрами, Эрен уже не смотрел в глаза напротив, за что получил ещё один смешок, а затем загадочную ухмылку. — А ты тот, кто любит подслушивать чужие разговоры?

— Нет, Сэр, — ответил парень и почему-то поправил за ухо невидимую прядь волос. Отпираться было поздно, нужно было тогда держать свои усмешки при себе. — Вы стояли прямо передо мной. Не мог же я закрыть уши?

Ривай промолчал и ослабил узел галстука, расстёгивая одну пуговицу белоснежной рубашки. Он это специально? Ведь увидев мраморно-белую кожу на шее соседа, Йегер невольно облизнулся и посмотрел в окно, а затем в телефон на часы. Отправка должна начаться с минуты на минуту.

— Кстати, милые пингвины, — услышал он со стороны и понял, что низко держал телефон ещё тогда, у кассы. А может, оно и к лучшему. Парень снова поднял на Ривая взгляд зелёных глаз, и теперь очередь сглатывать неприятный комок настала для собеседника, а хмыкать для Эрена.

— Куда едете? — решил он рассчитать своё время покорения сердец, но что-то ему подсказывало, что кое-чьё сердце не против быть покорённым.

— Бойсе.

— По делам?

— Да, а ты?

— Тоже. Но я еду просто так, — пожал плечам юноша и спрятал телефон в задний карман.

— Хм, — наклонил голову. — Это как?

— Просто.

Повисла тишина. Эрен не знал, что может твориться в голове Ривая, но взгляды, которыми они обменивались, были, по меньшей мере, странными. Эрен и раньше разглядывал своих спутников и задушевно с ними беседовал, но не похоже, что Ривай делал так же и вроде не собирался. Они смотрели прямо в глаза, не стесняясь этого, и если бы вагончик не качнулся, и колёса не заскрипели, то не известно, сколько бы они ещё так просидели.

Послышалось привычное фырканье пара, и картинка в окне начала листать своё слайд-шоу. Орегон живописен, как и Айдахо, поэтому Йегер планировал не отрываться от окна на протяжении всего пути, только немного побеседовав с попутчиком, но это было до Ривая и его губ, которые выглядели очень маняще и привлекательнее любых красот природы.

— Тебе не кажется, что пялиться на взрослых дядь не культурно? — спросил мягкий голос, и уголки губ парня дрогнули в подобии улыбки.

— Вам не кажется, что быть таким сексуальным противозаконно?

— Один-один, Эрен, — кивнул Ривай и, как в ни чём не бывало, взял какие-то документы, что лежали рядом, принимаясь за их изучение. Парень в начале их даже не заметил.

Эрен остался без внимания, что его не устраивало, но нужно было придумать, что делать дальше. Он достал из рюкзака свою камеру, скинул ботинки и уселся в позу лотоса. Он начал листать уже сделанные снимки.

— Фотографируешь? — вопрос прозвучал, словно из ниоткуда, и парень поднял взгляд на брюнета.

— Немного. На поездки нужно чем-то зарабатывать, — пожал он плечами и кивнул на бумаги в руках мужчины. — Работа и ещё раз работа? Даже здесь? — спросил он, и ему кивнули с тяжёлым взглядом. — Может, стоит отдохнуть?

— Может и стоит…. Ты, значит, вроде как путешественник.

— Вроде того, — искренне улыбнулся шатен, и Ривай всё же отложил бумажки в сторону.

Эрен ещё хотел что-то сказать, но к ним постучали, а затем в купе появилась высокая веснушчатая шатенка с постельным бельём. Ривай почему-то отказался, а вот от предложенного чая не смог, а вот Эрен наоборот. Стук колёс и мелькающие мимо деревья его очень успокаивают и расслабляют. В итоге брюнет пил чай и наблюдал за Эреном, который воевал с постельным бельём. Ему редко приходится его заправлять, и в такие моменты он больше походил на несмышлёного щенка. В итоге он ударился лбом о верхнюю полку, за что получил критику от своего спутника, и тому пришлось помочь этой ходячей катастрофе. Но постелил Эрен сам. Он сжал в руках одеяло, стоя спиной к мужчине, будто решаясь на что-то, а потом обернулся на него, мол, смотри внимательно, и Ривай отлично это понял, а подтвердил свои догадки, когда парень наклонился в попытке положить одеяло. Он возился довольно долго, слегка прогибаясь в пояснице и давая доступ к отличному виду сзади. Ривай смотрел, и Эрен не сомневается, поэтому старается только лучше, кажется, забыв о своей первоначальной цели. Взгляд цепких глаз, который буквально прожигает, сложно не почувствовать. И Эрен оборачивается.

— Вам нравится то, что вы видите? — спрашивает он, и Ривай, кажется, только сейчас замечает, что пойман с поличным. Эрен выпрямился и сел.

— Два-один, ты ведёшь, — фыркнул новый знакомый и отпил чая.

Эрен был доволен сверх меры. Сильно и даже очень. Сегодняшний день определённо удался. Он, гордый собой кивает, задрав нос.

— Кто бы сомневался? — буквально промурчал шатен, уже не стесняясь разглядывать предмет своих воздыханий. Он определённо идеал. — Почему вы так странно держите чашку?

— Это чтобы съесть тебя, — выдал Ривай и поймал не то смущённый взгляд парня, не то удивлённый. — Ах, нет. Это из другой сказки.

«Два-два… ладно, Ривай. Я не против проиграть тебе.»

Эрен чувствовал искры, что сыпались между ними, а атмосфера теперь была наполнена не романтикой путешествия, а притяжением двух тел… двух родственных душ. Вот, что называют влюблённостью. Эрен раньше никогда не хотел больше секса, но с этим человеком всё как-то иначе. С ним Эрену хочется ехать подольше. Может, влюблённость – громкое слово, но по-другому Йегер не может описать свои чувства. Это не симпатия, это что-то большее, и всё в его теле кричит, что у Ривая похожие ощущения. Он не похож на того, кто решит нагнуть доверчивого мальчишку в грязном купе просто из-за обычного плотского желания. Как успел заметить юноша, Ривай очень брезглив и аккуратен, хотя последнее он заметил почти сразу по внешнему виду. Не то что Эрен. Эрен был чем-то средним между хипстером и джентльменом. Радостный и счастливый, с взъерошенными волосами, но какой-то взрослой и хитрой улыбкой, которая чуть касалась губ.

— Эрен, сколько тебе лет? — неожиданно спросил Ривай и Эрен почему-то понял, зачем этот вопрос задан и к чему его приведёт ответ.

— Двадцать один, а вам? — спросил он в ответ и наклонил голову в бок.

— Тридцать, — Ривай сказал это совсем иначе, чем обычно, или иначе, чем ожидал Эрен. Словно его ответ поменял всё в корне. Мужчина почему-то ждал от Эрена какой-то реакции, а парень тем временем не знал, как среагировать, чтобы показать, что ему «слегка» плевать.

— Вау, значит… подождите, вы ещё не женаты? — неожиданно понял для себя Эрен то, что для него важнее возраста. Он терпеть не может измены.

— Оу, вижу с мозгами у тебя туго, — вздохнул Ривай и снова взялся за документы, словно потерял к парню интерес.

— Почему же это?

— Я всегда думал, что мне парни нравятся, — сказал он, словно заново открыл Америку.

— Оу. Вот если бы не сказали, никогда бы не догадался… — съязвил Йегер.

— Может, закроем тему моей ориентации и поговорим о твоей? — Ривай оторвал взгляд от бумаг, и в стальных глазах сверкнула искра.

— Моя ориентация? — задумался юноша, словно не знал ответа заранее. — Очень сексуальная. Не имеет значение, какого пола человек, если сердце приказывает его любить.

— Ясно… итак, может расскажешь, где ты успел побывать в свои двадцать один?

— Много где. Объездил пол Германии, ну, это из-за того, что я там родился. Потом понял, что этого мало, и решил продолжить своё познание мира уже в штатах. Решил объездить все и вернуться в Европу. Мир, как оказалось, большой. А где были вы?

— Особо нигде. В основном крупные мегаполисы матушки Америки, — пожал плечами мужчина и посмотрел в окно на мелькающие размытые картинки.

Стук стареньких колёс и лёгкое дуновение ветерка в приоткрытое окно нарушали тишину, что появилась из ниоткуда.

— Но так ведь нельзя. Знаете, сколько вы упускаете, смотря не на мир, а на чёрные буквы на белом фоне очередного договора?

— Съездил в Бойсе, как к психологу сходил. Будь всё так просто…

— Люди сами всё усложняют. Не люблю создавать себе сложности. Это как и плохое настроение с утра — это наш выбор.

Эрен и сам не заметил, как их разговор вытек в новое русло, потом в ещё одно, и ещё… и в итоге они проговорили почти весь путь. Все десять часов и парень не мог понять, кто кого пытался завоевать всю дорогу. Они постоянно пошло шутили и вели свой счёт, постоянно соблазняя попутчика. Эрен проигрывал со счётом десять-шесть, и ему срочно нужно было исправлять ситуацию. В голову пришла отличная идея, и он уже сидел перед мужчиной на коленях и… делал фото. Сложно сказать, как брюнет на это согласился, но устоять перед «пожалуйста-пожалуйста» и светом огромных зелёных глаз он не смог. К тому же Эрен сам любезно предоставил для мужчины шанс вырваться ещё дальше в их маленькой игре.

Ривай по команде Эрена наклонил голову вбок, но уже по собственной инициативе слегка оттянул ворот рубашки, оголяя красивые ключицы. Слегка приоткрыв губы, мужчина скользнул между ними языком и усмехнулся реакции шатена. Он не хочет проигрывать сопляку в соблазнении, это уж точно. Йегер удивлённо хлопнул ресницами, но следом взял себя в руки и сделал, как и обещал, три снимка. Они точно останутся в его личной коллекции. Эрен всё ещё сидел на коленях и смотрел на одну из своих работ, восхищаясь ею. Хороший свет от лампы и садящегося солнца освещали белоснежною кожу брюнета. Волосы отливали красивым переливом угольного оттенка, а в глазах светились маленькие искорки. Он не знал, сколько залипал, но почувствовал несильный пинок в своё колено.

— Ночью передёрнешь, а я сейчас здесь, — сказал Ривай и усмехнулся, глядя, как кончики ушей у юноши становятся пунцовыми.

— Я не…

— Ты ещё на коленях.

— Чёрт, вы победили, — выругался парень и подсел ближе между ног Ривая, притягивая одной рукой мужчину за галстук к себе, а вторую кладя на его бёдра.

Поцелуй был страстным, жарким и долгим. Их языки сплетались, борясь за доминирование, но никто не собирался уступать позиции, пока мужчина не сжал в кулак каштановые пряди волос на затылке юноши. Тот ахнул в поцелуй, и юркий язык брюнета взял верх. Вторую руку Ривай положил на шею Эрена и провёл большим пальцем по острой скуле лица, которое ещё сохранило детские черты. Происходящее пьянило обоих, и они уже не хотели возвращаться в реальность.

— Ахринеть не встать. Простите… — послышалось со стороны, и парни резко повернули головы к выходу. — Просто мы уже приехали, так что можете продолжить в отеле.

Имир, как гласил бейджик, была явно при вдохновении от увиденного, Эрен смущён, а Ривай доволен. Если бы Аккерману раньше сказали, что он будет целоваться с первым встречным в затрёпанном поезде, то он бы помыл его язык с хлоркой. Это казалось грязным, но сейчас ему было плевать.

Эрен и Ривай больше не говорили друг другу ни слова, пока собирались, выходили, и лишь обмениваясь неоднозначными взглядами. Когда они оказались на перроне, и вечерние огни ослепили глаза, Ривай дернул Эрена за рукав кофты, обращая на себя внимание.

— Позвони, — сказал он, протягивая визитку парню. Тот расцвёл, как весенний цветок и кивнул, пряча глупую улыбку себе в плечо.

— Леееви, — послышалось издалека, и парни обернулись.

— Кенни, ещё раз меня так назовёшь… — буркнул он и отошёл от парня, подмигнув ему напоследок.

Несмотря на позднее время, на перроне было шумно и людно, как в принципе и всегда, поэтому Ривай и какой-то мужчина в шляпе быстро растворились в толпе. Эрен всё ещё стоял как столб с маленькой бумажкой в руках, пока его огибали силуэты мимо проходящих людей, которые вечно куда-то спешат. Последний рейс и платформа больше не ждёт новых ног и старых лиц до самого утра. Впервые Эрену нет дела до всех остальных… Впервые он занят личным счастьем и ему это очень нравится.

<center>***</center>

<i><center>Ярмарка Лаванды. Динь-ле-Бен в Париже.

Прованс. Спустя два года…</center></i>

Громкая музыка и выкрики зазывал со всех сторон. Любовь, цветы и романтика повисла в воздухе, впитывая в себя все краски жизни. Вот она — жизнь, которую не хочется менять. Счастливая и самая лучшая жизнь Эрена, без пяти минут как Аккермана. Август выдался невероятно жарким. Наверное, самым жарким месяцем за это лето. Эрен таял как мороженое под ярким солнцем, хоть уже и было семь часов. Буйство красок резало глаза, и приятный запах цветов опьянял разум. Парень осмотрелся по сторонам и нашёл взглядом того, кого искал уже несколько минут. Ривай стоял к нему спиной у какой-то лавочки, но Эрен узнает эту спину из тысячи.

— Ривай, Ривай! — Эрен подбежал к мужчине с маленькой веточкой лаванды и пристроил её в нагрудном кармане пиджака возлюбленного. — Другое дело, — добавил он, похлопав по своей работе. Ривай же тихо хмыкнул и притянул парня к себе за талию, но тот смутился и уткнулся в плечо Аккермана.

— Ты хорошо пахнешь, — вдохнул мужчина аромат цветов, который нёс от парня за версту.

— Лавандовые духи. Здесь всё так пахнет, — заметил шатен и слегка отстранился, смотря на своё счастье.

— Нет, ты по-особенному хорошо, — дёрнул носом мужчина и выпустил парня из объятий.

Они гуляли, наслаждаясь моментом. Эрен взял Аккермана за руку, хоть тот и не любил этого. Сейчас, в Париже, нельзя отказывать себе в романтике никому, даже такому чистоплюю как Ривай. Август, конец лета… это время Эрен любил безумно, как и Ривая, как и Ривай. Когда лето заходит за горизонт и уступает место северным ветрам и морозным утрам в предвкушении осени.

— Куда дальше? — спросил брюнет и посмотрел на Эрена, который не шёл рядом с ним по улице из красного кирпича, а плыл по атмосфере праздника.

— Как насчёт Германии? — спросил он, вызывая у мужчины удивление.

— Ты же там был и, как я знаю, родился.

Эрен тихо посмеялся, видимо он выпил слишком много настойки из лаванды. Парень крепче сжал ладонь Аккермана, словно боялся, что тот её выпустит и вздохнул, глядя на розоватые облака на горизонте. Скоро закат, отметил он для себя и вернулся к теме обсуждения.

— Да, но тебя там не было… ну и ещё, я бы хотел съездить к родителям. Меня не было дома всё лето.

— Ладно, — тихо ответил мужчина, не смотря на Эрена.

— Правда? — глаза Йегера округлились от удивления и засветились от счастья.

— Да. Почему я должен не соглашаться? Слышал, в Мюнхене очень красиво. О, а ваше пиво самое популярное.

— Я думал, ты не хочешь знакомиться с моей семьёй, — всё ещё не веря в согласие сероглазого, протараторил Эрен.

— Ты скоро станешь моим мужем, я думаю, что пора бы им со мной увидеться, — ответил Ривай, но Эрен продолжал молчать. Он искоса глянул на кольцо у себя на пальце и вновь улыбнулся от радости, как ребёнок. — Я ждал, что ты оставишь навязчивую идею нас познакомить. Не думаю, что они будут рады, что их сын рушит свою жизнь. Я имею в виду, они вроде как внуков хотят…

— Для внуков у них есть Зик и Микаса. А насчёт остальной глупости я тебе уже объяснял тысячу раз. Они примут любой мой выбор, даже если он с их стороны не правильный. Когда я уезжал из Берлина, родители, конечно, были не в восторге, что я бросаю их и учёбу, но они не стали меня любить меньше или не осуждали мой выбор. Думаю, сейчас будет так же. Два года прошло. Думаю, мне достанется от мамы, что я не познакомил вас раньше…

— Как скажешь. Только давай останемся в Париже до конца лета? — попытался скрыть свою улыбку Ривай и отвернулся, будто нашёл что-то интересное на прилавке с лавандовым мёдом.

— Как скажешь…

Солнце уходило за горизонт, встречаясь с крышами маленьких домиков, окрашивая небо в золотистый оттенок, на котором плыли розовые облака. Лёгкое дуновение ветерка играло с каштановыми прядями волос Эрена, заставляя его постоянно чесать затылок и улыбаться непонятно чему. То ли Риваю, который морщился при виде того, как люди «негигиенично едят очередную лавандовую фигню грязными руками», то ли Парижу, который их встретил так радушно и тепло, то ли всему и сразу.