Очевидные истории

Пьяные окрики и душный затхлый воздух этого места так и просят повернуть назад. Но сильная ладонь на спине подталкивает дальше, прямиком через лужу чьей-то блевотины к яркой неоновой вывеске дешёвого аналога Moulin Rouge. Рядом слышится звон разбитого стекла и смех, а сквозь кирпичные стены здания доносится громкая музыка, приправленная радостными вскриками, похожими на животный вой. Под ноги из водостока стекает грязная вода, которую не впитывает уже почерневший асфальт, местами окрашенный в красный неоновый свет, а огромные стены узкой улочки на задворках города словно начинают двигаться на встречу друг к другу. Кажется, стопка того абсента была уже лишней, думает мужчина, устало запуская пальцы в чёрные мокрые от мороси волосы. Рука на спине продолжает упрямо толкать к обители порока.

— Идём же, я гарантирую, тебе понравится, — говорит мягкий бархатистый голос и Леви смотрит на его обладателя с каким-то презрением.

Так Леви обычно смотрит на всех, но сейчас в этом взгляде читается и усталость, и желание отправиться домой в горячую ванную. И Эрвин это понимает, но в ответ лишь улыбается и ещё настойчивее давит между лопаток. К нему присоединяется более шумная подруга, перепрыгивающая водные потоки под ногами.

— Ведёшь себя так, словно мы тебя сюда насильно притащили, — говорит она и первая подходит к высокому перекаченному парню у входа в клуб.

— Я не думал, что мы едем… сюда, — поясняет Аккерман, окидывая взглядом округу. За спиной в паре метров с шумом проезжают машины, а спереди у стены стоят переполненные за день мусорные баки, у которых неуверенно топталась какая-то тёмная фигура человека в рваном пальто. Кажется, он местный. — Я думал, мы выберем что-то посолиднее.

— Тут лучшая выпивка и самые красивые женщины. И мужчины тоже. Мне на работе посоветовали это местечко. У тебя челюсть отвалится, Аккерман, а в штанах…

Эрвин сбоку кашлянул, и Зое захихикала.

— Не переживай, Петре мы ничего не скажем. Как ты ничего не скажешь Мари или Моблиту. Зачем им знать? Это будет наш маленький секретик. Добро пожаловать в мир магии и свободы.

И перед глазами распахнулись тяжёлые двери, впуская в прокуренное дымом помещение. Музыка, ещё недавно звучавшая, словно через толщу воды, ударила по барабанным перепонкам, заставляя всё нутро сжаться в желании сбежать. Неужели кто-то и правда любит такие места?

Ханджи и Эрвин растворились в дымном занавесе почти сразу, уносимые танцами и весельем. Леви уже было явно достаточно. Они провели корпоратив в одном из баров неподалёку от их фирмы, поэтому напиться он успел, отчего сейчас блеск подсветки и софитов его скорее отталкивал, ослепляя своей яркостью. Рядом мелькали красивые изгибы талий, впадинки между огромными грудями, прикрытыми разве что чёрным глянцевым скотчем, и бёдра. На все эти прелести жизни Леви старался не обращать внимания. Он твёрдо решил, он тут для галочки. Только толпа народа обступила его быстрее, чем он смог это понять. Люди вокруг двигались слишком хаотично, постоянно сбивая Леви с пути. Перед глазами мелькал неоновый калейдоскоп, круживший голову. Ноги сами собой подкашивались и, кажется, Леви начинало тошнить. Он уже готов был встретиться лицом с полом из-за странного головокружения, но его за локоть подхватила сильная рука, возвращающая в прежнее состояние.

— Всё хорошо? — cпросил томный, слегка хрипловатый юношеский голос, и Леви с трудом поднял взгляд выше.

Глаза никак не хотели фокусироваться на лице, отчего Аккерман наверняка сейчас казался идиотом, хлопающим глазами с немым вопросом застывшим на пересохших губах. Но для приличия он кивнул. Лицо незнакомца озарила яркая улыбка, затмевающая все местные софиты. Каштановые пряди, струившиеся по шее, падали на красивые крепкие плечи, намазанные чем-то липким. Кажется, у парня были зелёные глаза. Или янтарные. Или вовсе голубые. Аккерман не запомнил, взглядом провожая затерявшуюся среди толпы фигуру.

— Подожди, — слегка севшим голосом крикнул опомнившийся мужчина в толпу, и его спаситель обернулся, тут же скрываемый толпой каких-то раздражающих девок на трёхметровых шпильках, навалившихся на Леви, словно он мог их удержать в таком состоянии. И это чудо затерялось среди однотипных пьяных и уродливых лиц. Но лицо самого парня он всё же успел разглядеть в тот короткий миг, когда их взгляды встретились.

Леви тряхнул головой, не понимая, отчего предал какому-то смазливому личику какое-то там значение, но где-то под ложечкой заныло, из-за чего он обернулся раз пятнадцать, выискивая в толпе раскосые волшебные глаза необычного цвета, так ярко запечатлевшиеся у него в мозгу. Может, он его уже где-то видел? К чёрту. Расфокусированный взгляд с трудом ухватился за барную стойку, и ноги сами понесли его в верном направлении сегодняшней отдушины — алкоголя.

Опрокидывая пятую рюмку подряд, Леви уже не очень соображал, что он тут делал. Он оглядывался по сторонам, изредка вылавливая своих друзей из толпы. Те жадными взглядами осматривали танцоров и танцовщиц, гуляющих по своеобразной сцене-подиуму. Аккерман долго вглядывался в плавные движения, раздвинутые ноги и чувствовал всё одно и то же — безразличие. Он нередко ловил взгляды и на себе, но этим дамам было достаточно одного жеста, чтобы понять, что Леви не заинтересован в их услугах. В конце концов, дома его ждёт жена.

Петра, милая Петра. Красивая и хрупка девушка, влюблённая в него ещё со школьной скамьи. Но сейчас, вспоминая её, Леви снова думает, что он ничего не испытывает. Только апатию и безразличие к человеку, с которым прожил уже больше десяти лет. Грустная история. Но так у всех, понимает он. Рутина и быт, в которые погружается брак, уничтожат любую страсть. А её у них не было и подавно с самого начала, лишь лёгкое увлечение, которое случайно зашло слишком далеко с подачи родителей. Девушки, которая нравилась ему те десять лет назад, больше нет. На смену весёлой, общительной, краснеющей при виде его тела, пришла уставшая и мрачная, с вечно больной головой дамочка средних лет. Они не скандалили и не ссорились никогда. И все видели в них что-то вроде идеала пары. Знали бы они, что отсутствие ссор вытекает не из умопомрачительного взаимопонимания, а из банального безразличия. Им обоим просто плевать друг на друга. Теперь они больше походят на друзей, которые продолжают притворяться, что они семья. В любом случае, менять никто ничего не хочет, да и нет на то каких-то причин.

Музыка начала медленно стихать, и Леви обернулся, пытаясь понять, это он уже отключается или правда что-то не так. Тишину сейчас заполняли лишь крики толпы, которые явно чего-то ждали, вглядываясь в занавес на сцене. Леви вздохнул, пытаясь найти в этой толпе своих друзей, но всё было безуспешно, кажется, взгляд где-то зацепился за блондинистую макушку, но та в один момент тоже скрылась из виду. Волшебное место, подумал Леви, ухмыляясь, что-то находится, что-то теряется. Он уже хотел отвернуться, но та же неведомая сила приковала его взгляд к сцене, не давая даже моргать. Послышались первые басы из колонок и первые каблуки застучали по сцене в каком-то странном эротическом танце. Судя по всему, это шоу было как для мужчин, так и для женщин. Вообще, этот бар славился своей лояльностью именно к бисексуалам, по словам Ханджи, отчего ноги на каблуках были не только у девушек. Один за другим на сцене мелькали полуголые парни, среди которых… Дыхание замерло, и музыка уже перестала быть такой громкой. Казалось, она и вовсе растворилась в шуме крови, которая сейчас ускорила свои потоки по сосудам мужчины. Сердце забилось сильнее. Похоже на паническую атаку, подумалось, но это была не она. Это было что-то давно забытое, похороненное Леви в его молодости под руинами серой семейной жизни. Ревущая толпа уже не привлекала внимание, он смотрел только на загорелую кожу молодого парня, на красивые ягодицы, заточённые в пошлую, такую лишнюю сетку и думал, что ему впервые настолько плевать на пол, гендер, разницу в росте и явно возрасте, а также прочую херню. Каждое плавное движение разжигало внутри яд, рушащий «семейное счастье». И под каблуками этого волшебства Леви готов был оставить все свои деньги в эту ночь.

Тот парень из мечты танцевал в окружении безликих лиц с фальшивыми улыбками. Но улыбка на смуглом лице не казалась Леви ложью. Горящий в темноте взгляд выражал наслаждение, снисходительность и яркое пламя любви. Или Леви всё показалось в пьяном угаре накуренного помещения вечера пятницы. Но на секунду он подумал, что их взгляды встретились. Лишь на секунду, но этого было достаточно, чтобы угодить в ту ловушку, умело расставленную мелким гадёнышам. В зале остались только они двое. Никаких голодных взглядов тех, кто столпился у ног этого чуда. И как на этой сцене вообще можно смотреть на кого-то другого? Плавные движения живой плоти среди толпы мертвецов пробуждали в Леви фантазию. То, как красиво это тело могло бы смотреться у него на коленях, в его постели, извиваясь в приступах удовольствия под ним, выкрикивая лишь одно имя. Плавный изгиб губ с надменной ухмылкой должен быть искривлён не в соблазнительной ухмылке, а в немом крике экстаза, думалось мужчине, пока его взгляд скользил по каждому миллиметру гибкого стана.

И вдруг это место превратилось не просто в стрип-клуб, а в нечто магическое, где были возможны любые чудеса, включая воскрешение.

— На кого засмотрелись, если не секрет? — спросил бармен, протирая стакан. И почему они постоянно их трут?

— Он, — сказал Леви, кивая в сторону сцены, где толпились пара тройка этих «он», но для мужчины сомнений не было, иметь в виду тут можно было только одного. И бармен, судя по всему, его понял, хмыкая.

— Эрен, что ли? Да, он тут звезда. Но судя по вашему взгляду… — начал тот, скорее всего печально улыбаясь. — Он особенный. И это его место. Не пытайтесь стать ближе, чем вы есть сейчас. У магии свои правила.

Этому идиоту крайне повезло, подумал Аккерман, который просто не мог оторвать своего взгляда от этого самого Эрена, иначе мужик рядом осознал бы, что взглядом можно даже надавать по роже.

Он не был идиотом, чтобы искать любовь в подобных местах, как и секс. Желаний подхватить какую-нибудь заразу не возникало вот так спонтанно, особенно когда дома и без того есть более-менее регулярный секс. Но сейчас… Ханджи сказала, что это место магии и свободы. Магию Леви видел, свободу чувствовал ещё пару минут назад, но вот сейчас он был в плену у стройных ног танцора, добровольно готовый уступить ему своё сердце, сдавая его без боя. Аккерман не спаситель, но с моментом, как музыка начала стихать, он уже не мог выкинуть из головы дурацкую мысль. Желание забрать парнишку, которому, дай боже, стукнуло двадцать, из этого места, одеть и позаботиться о нём, отдать все свои деньги. Наверное, это и должны были вызывать танцоры, но мужчине сейчас было плевать. Он довольно резко встал со своего места, видя, как те спускаются в зал и первые купюры зажимает плотная ткань колготок.

Каждый новый шаг всё больше убеждал его в том, что Эрен создан для большего, что столь красивый, словно призрачное виденье, он не должен находиться в месте лжи и порока, подобном этому. И парень, словно подтверждая его мысли, сейчас стоял чуть поодаль сцены, что-то поправляя в своём костюме, словно специально не желая идти в зал. Леви казалось, что он ждёт его.

И подойдя ближе, он замер всего в паре сантиметров от столь прекрасного тела, явно нарушая личное пространство парня. Но тот не отступил, поднимая на Аккермана невероятного цвета взгляд раскосых глаз, похожих на глаза волшебного существа из совсем не детских сказок на ночь. Он смотрел слегка вопросительно, выжидающе, хищно, как монстр, неожиданно нашедший свою жертву у себя в руках. Слишком прекрасный монстр. Кажется, он его вспомнил.

Леви же растерялся. Чего он хотел? Увести парня с собой и трахнуть в туалете или в лучшем случае в каком-нибудь мотеле, оставляя на утро пару чаевых, как какой-то грязной шлюхе? Что-то подсказывало по любопытному взгляду напротив, это чудовище согласится. Но Леви не был такой мразью, не хотел видеть в этих глазах хоть каплю боли или отвращения. Не хотел испытывать это отвращение к самому себе, пятная своё чудо всей пошлостью ситуации.

А может, он хотел забрать его отсюда, отвести домой, оплатить его учёбу или ради чего он крутит свой задницей в этом месте, а потом объяснять Петре, куда он дел такую сумму. Встречаться с Эреном тайно, слушать истерики и просьбы уйти от жены, потом и правда от неё уйти ради этих бабочек в животе и повторить эту историю? Забрать у молодого парня его жизнь?

Или он хотел потешить свои серые будни интрижкой, пользуюсь прелестью свежего тела, возвращаясь при этой каждый вечер к жене, разбивая чьё-то сердце вдребезги, как по итогу.

Леви сжал губы в одну полоску, понимая, что молчит уже слишком долго. Но парень терпеливо ждал, замерев перед ним, как кролик перед удавом. Слишком хорош, засранец. Вместо всех тех слов, которые Аккерман мог бы сказать, мог бы предложить, он, как и все тут, достал свой бумажник, на секунду ловя разочарование на дне тех сапфиров, что сияли здесь ярче софитов, или ему только показалось, и сунул парню в колготки всё содержимое своего кошелька.

Эрен только улыбнулся, касаясь его щеки ладонью, и молча обошёл его стороной, словно всё это время Леви говорил вслух. Столько понимания в глазах он не видел ещё никогда. Обернувшись, мужчина уже не нашёл своё чудо, словно растворившееся в этом месте навсегда.

Интересно, кто из них двоих больше никогда не вернётся в Magic city.