Очевидные истории

Он приехал совсем недавно. Изучать мифологию.

В маленькой рыбацкой деревушке, в которой ещё худо-бедно функционировали библиотека, одна школа, медицинский пункт, который по факту был просто прихожей в доме бывшей акушерки, помогавшей людям по доброте душевной, парой магазинчиков с ограниченным количеством товаров и одиноким маяком, освещавшим путь морякам и по сей день, недавно умер библиотекарь. Наверное, можно сказать, что место в ней Эрен урвал себе либо чудом, либо вмешательством его университета, распределявшего студентов для фольклорной практики по различным местам. И, несмотря на смешки одногруппников, попавших в довольно престижные архивы крупных городов с кучей записанных мифов и легенд, Эрен был рад оказаться в такой глуши. Он, как довольно ответственный студент, учившийся не ради галочки и бумаг, был очень воодушевлён своим везением.

Ему предстояло провести немало работы, вместо перекладывания пыльных бумаг с полки на полку в городских библиотеках под строгим присмотром руководства. Здесь Йегер был сам себе начальником и чувствовал неограниченную свободу в действиях. По крайней мере, он думал, что так будет.

Ему предстояло заняться ведением местной истории, её фиксированием на каких-либо носителях, расспросами местных жителей о «рыбных сказках», изучением мифов, записями диалекта, разбором старых морских карт, в которых сейчас даже чёрт мог сломать ногу. И всё это было для Йегера сродни Диснейленду для первоклассников. Волнительно и красиво.

И весь этот юношеский ажиотаж рушится, когда парень сталкивается с <i>ним</i>. Смотритель того самого маяка в пятом поколении, окончивший когда-то филологический факультет Сорбонны, был неожиданно назначен смотрителем ещё и для одной неугомонной задницы, сующей свой нос во все дыры. Леви, как выяснилось, ненавидит пыль. И как только молодой организм, желающий приступить к работе, попал к нему в руки вместо старинных бумаг, Йегер встретился с тряпкой, ведром и полным осознанием того, что прошлый библиотекарь этих мест не убирался в своей обители целую вечность.

Сварливый, слегка хамоватый смотритель, вечно всем недовольный, постоянно нудит о том, что подопечный всё делает спустя рукава. Хотя моментами Эрену казалось, что Леви на самом деле им очень доволен, а ворчит лишь по старой привычке или в каких-то своих непонятных никому педагогических целях.

Сперва этот человек вызывает в Эрене страх. Цвет его глаз, напоминающий вид морской волны в грозовую погоду, поглощает в свою пучину медленно и осторожно. И Эрена накрывает постепенно. Сперва он боится смотреть на сильные мозолистые руки, изрезанные шрамами вдоль и поперёк, но уже через какое-то время сдерживает свои порывы к ним прикоснуться, внимательно слушает истории, связанные с каждым порезом и тонет в этих глазах всё больше, позволяя себе пропасть.

И он пропадает. Пропадает в хриплом голосе и мягкой, еле заметной улыбке своего смотрителя, пропадает на его маяке, в его глазах, стараясь запомнить каждую морщинку на красивом, столь утончённом лице, кожа на котором из-за сильного солёного ветра слегка покраснела и иссушилась. Эрен пропадает и в тех мифах, которые Леви наконец всё же рассказывает ему, вспоминая о старых морских суевериях и языческих богах, которым в этих местах поклонялись до христианства. Но, слушая всё это, Эрен не верит, что это было когда-то давно, ведь его личное божество сейчас сидело перед ним, рассказывая все эти истории. И, кажется, по взгляду парня Леви обо всём догадывался.

Когда же сам Эрен осознаёт, что ему уже не так интересны бумаги, мифы и старинные легенды, как вопрос о том, какие на вкус потрескавшиеся тонкие губы, которые мужчина поджимает, глядя на Йегера, то понимает, что его пропажу не отыщут даже с помощью маяка.